Автор : btamedia

Бордюгова Ксения Александровна «Актуальность христианской апологетики Клайва Льюиса для духовного поиска современной молодежи»

Будущий писатель Клайв Стейплз Льюис родился 29 ноября 1898 г. в городе Белфасте, что в Северной Ирландии, в семье адвоката Альберта Льюиса и Флоренс Хэмилтон. Его брат, Уоррен Хэмилтон Льюис, был старше Джеки (домашнее прозвище, которое впоследствии заменило ему имя) на три года. Отец мальчиков был католиком, а мать происходила из семьи англиканского священника. Хороший математик, она также великолепно владела словом, невероятно много читала. Вся семья исповедовала протестантизм и, несмотря на то, что предки матери Клайва были епископами и первосвященниками, христианские добродетели здесь не ставились во главу угла. В церковь, конечно, ходили, но без особого рвения. Однако после смерти матери отец от горя сильно пил и все больше верил в Бога.

Миссис Хэмилтон умерла, когда Джеки не было и десяти лет. Вскоре после этого Альберт Льюис отправил сыновей в английское графство Хартфордшир для обучения в частной школе Виньярд, порядки которой юный Льюис возненавидел всей душой: в школе господствовала нездоровая атмосфера морального и физического насилия. Эти воспоминания позже отразились во многих его произведениях. За шесть лет Льюис сменил несколько школ и кончил тем, что стал заниматься на дому с профессором, который впоследствии станет прототипом Дигори Керка, персонажа цикла «Хроники Нарнии». Агностик, очень упрямый, но замечательно логичный, он учил юного Клайва грамотно мыслить.


В 1917 году К. С. Льюис поступил в Оксфордский университет, но вскоре определился младшим офицером в армию. Военная подготовка ограничивалась несколькими неделями. В это время он познакомился и подружился с кадетом Муром в «учебке», где они делили комнату на двоих и перед самой отправкой на фронт юноши дали друг другу обещание – если одного из них убьют, выживший позаботится о семье убитого. Пэдди был убит, а Джеки ранило – достаточно легко, чтобы эта рана никогда его не беспокоила, и достаточно тяжело, чтобы раз и навсегда освободить его от армии. Льюис вернулся в 1919 году один и выполнил свой обет. Связанный узами самой нежной дружбы, он жил с матерью погибшего товарища под одной крышей тридцать лет, до тех пор, пока в апреле 49-го миссис Мур не положили в больницу, где Джек продолжал за ней ухаживать каждый день. И  чего это ему стоило!


Льюс не только переехал жить к миссис Мур, но и стал для нее «мальчиком на побегушках», при этом он отдавал ей почти все своей университетское жалование. Заходя в дом, после университетских занятий, уже известный на весь мир писатель, слышал: «Будь добр, сходи за картошкой», — таково было приветствие миссис Мур. И, не раздеваясь, не передохнув, Льюс садился на велосипед и отправлялся в магазин за покупками. Но не только это входило в «круг его домашних обязанностей», он должен был и готовить сам, и ползать на коленях, соскребая грязь с пола во всех комнатах их довольно-таки просторного жилища, оплачивать счета. Из дневника Льюиса мы узнаем о распорядке его дня: «Встал около семи утра, почистил каминную решетку, развел огонь, согрел чай. Прибрал в гостиной, поджарил хлеб, умылся, побрился, позавтракал, вымыл посуду, поставил варить кусок ветчины. Вышел из дома пол-одиннадцатого…вымыл посуду за всеми после чая». А самое главное и самое трудное — ему приходилось поддерживать мир между вечной недовольной хозяйкой и слугами, которые ссорились еще и между собой. И при этом Льюс не проявлял никакого недовольства, а еще и был благодарен той, которую называл «мама»: «Миссис Мур была великодушной и учила этому меня, — говорил он своему другу, — Если бы ни она, я ничего бы не знал о повседневной жизни простых людей. Меня словно спустили на землю и заставили работать своими руками». Слова эти были сказаны, и описанные чудеса терпения и смирения были проявлены Льюисом еще в то время, когда он не был христианином. Когда же он стал верующим, то в самые трудно минуты, он только просил своих друзей: «Молитесь за меня. И за бедную миссис Мур». В конце жизни миссис Мур впала в буйное помешательство, она выкрикивала богохульства и непристойности, потом начинала рыдать на весь дом. «Прошу вас, молитесь за нее», — просил Льюис всех своих друзей, И не оставил своими заботами ту, что составляла его жизненный крест на протяжении тридцати четырех лет, до последней ее минуты. А о том, что никакой обиды или даже раздражения на миссис Мур не осталось в душе Льюиса, свидетельствует образ мамаши-бобрихи из «Нарнийской хроники» в повести «Лев, колдун и платяной шкаф», прототип которой — его названная мать.


Не покидая Окфорд до 1954 г., он преподавал, в частности, английскую словесность – и прекрасно преподавал, аудитории обычно были переполнены. В 1936 году он напишет первую крупную работу, которая сделает его имя известным в ученых кругах – исследование средневековых представлений под названием "Аллегория любви". Коллеги, кстати, недолюбливали Льюиса – он был довольно язвителен в словах и груб в манерах, но, вместе с тем, слыл блестящим литературоведом и потрясающим лектором, его курс некоторые прослушивали по нескольку раз. Делился он своими познаниями не только на лекциях, но и в живых беседах, а также устраивал для студентов раз в год «торжественный ужин» - весёлую попойку с непристойными песнями и шутками.


Летом 1929 году в сознании Льюиса происходит переворот – он признаёт существование Бога. Позже он напишет в своём эссе «Настигнутый радостью», что встреча с Ним произошла в довольно обыденной и мирной обстановке автобуса. Льюис почувствовал себя комом снега, который сейчас начнет таять, почувствовал невидимый корсет, который задушит его, если от этой дряни не избавиться. Весь день Клайв не мог найти себе места от волнения. Летней ночью 1929 года в своем кабинете в колледже он встал на колени и, переступив через гордость, неохотно признал перед Господом, что Бог есть Бог. Льюис пишет, что «люди, от природы склонные к вере, не поймут того ужаса, с которым я воспринял это откровение. Как вы помните, я всегда мечтал, чтобы меня оставили в покое, «не лезли». Я бы с готовностью отказался от любого наслаждения, лишь бы избежать боли. Никто не давал мне ни малейших гарантий. От меня требовали безусловной сдачи, прыжка во тьму. На меня надвигалась реальность, не ведающая компромисса. Никто не предлагал мне ультиматума «Всё или ничего». От меня требовали «Всё».
После той памятной ночи Льюис тесно сдружился с профессором Дж.Р.Р. Толкиеном - создателем самого знаменитого мифа XX столетия о Средиземье и искренне верующим христианином.


Их дружба была поистине удивительна: совершенно разных по темпераменту и взглядам на жизнь, этих уважаемых преподавателей объединила любовь к скандинавской мифологии и диспутам на религиозные темы. Вместе с другими коллегами по университету они возродили некогда созданный литературно-религиозный кружок, члены которого называли себя Инклингами (от англ. Inkling – намёк). Это такая шутка: по-английски ink — чернила, но само слово — производное от «мелькания», означает что-то мелькнувшее, еле заметное. Кроме того, inkling - звуковой каламбур: Инглинги — древняя норманнская династия.


Однако окончательное обращение к Христу произошло через два года, 28 сентября 1931, когда Льюис смирился перед Творцом. Этому в какой-то мере поспособствовал и Толкиен, последней каплей стал их знаменитый разговор о мифологии, когда Джек вдруг понял, что «если бы сказка могла когда-нибудь стать правдой, то только так, как в Евангелии. Здесь и только здесь единственный раз в истории, миф становится истиной, Слово – плотью, Бог – человеком. Это не религия и не философия – это их вершина и свершение». Сам Льюис попытался «разъяснить» свое обращение в мемуарах, озаглавленных «Настигнутый Радостью», однако, простые объяснения не удались. Удалось нечто большее: серьезное, глубокое и вместе с тем восторженное свидетельство о Боге. В Евангелии есть замечательный стих: «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия. Итак, не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа…» (2-Тим 1: 7-8).


Литературное же влияние автора «Властелина Колец» на Льюиса не поддается никакому сомнению. Именно пример Толкина вдохновил Льюиса на первый художественный опыт — «Кружной путь, или Возвращение паломника» — появляется уже весной 1932 года. В 1940 он пишет «Страдание» — книгу на сложнейшую богословскую тему, в военный 1941 — «Письма Баламута» (роман в письмах), «аскетика наоборот», сборник писем опытного беса-искусителя, инструктирующего своего юного племянника, как эффективнее искушать людей. С этой книги началась мировая известность Льюиса: тираж ее превысил миллион экземпляров. Льюиса приглашают выступать с лекциями. Каждую среду вечером ему дают пятнадцать минут на радио; из этих бесед рождается книга «Просто христианство». В 1945 г. последовало «Расторжение брака», в 1947 — «Чудо».


Известность Льюиса в сочетании с прямым и насмешливым характером, который почтенный преподаватель не утратил, став христианином, не добавила ему привлекательности в глазах коллег по Оксфорду. Его даже «прокатили» на профессорских выборах 1947 года, несмотря на высочайшую профессиональную квалификацию. Но на этом испытания не кончились: в 1948 году писатель потерпел поражение в публичном диспуте о его книге «Чудо» с Элизабет Энском, в 1951 году умерла миссис Мур, а в 1952 скончался его духовный отец.


В 1952 г. убеждённый холостяк Льюис знакомится с Джой Дэвидмен, американской писательницей, и в 1956 г. заключает с ней гражданский брак: Джой была разведена, и венчание оказалось невозможным. Только когда у Джой нашли рак, друг Льюиса обвенчал супругов у кровати умирающей, преступив епископский запрет. Сразу после венчания больной стало лучше (началась ремиссия), а счастливый Льюис почувствовал сильную боль. Позже у него обнаружили рак, от которого писатель и скончался шесть лет спустя, в 1963 году. Что испытал Льюис — можно прочесть в его последней книге: «Горе изнутри», где автор уподобляется библейскому Иову и судится с Богом, обличает Его, задаёт Ему вопросы, на которые сам не может ответить. Каждое слово книги наполнено болью и горечью, её невероятно тяжело читать. Однако именно «Горе изнутри» помогло Льюису примириться с Богом и умереть христианином. Прах Джека Льюиса покоится во дворе церкви святой Троицы в Хэдингтон Куэрри, Оксфорд.


В СССР первый перевод сказки Льюиса появляется в издательстве "Детская литература" в мягкой обложке в 1978 году в переводе г. Островской. После этого наступил перерыв, который длился 13 лет. Хотя переводы "Хроник Нарнии" были сделаны Н. Л. Трауберг ещё в 80-х годах, свет они увидели только в начале 90-х. В это же время начали публиковаться и другие работы Льюиса, в которых их христианское содержание было столь откровенным что, безусловно, в СССР они не могли быть изданы. В нулевых вышло 8-томное собрание сочинений Клайва Стейплза Льюиса, где Льюис предстал перед читателем в полном объеме: научно, публицистически, и художественно.


Конечно же, нельзя не согласиться с тем, что творчество Льюиса имеет огромное значение для христиан всего мира. Многим он помог утвердиться в вере, справиться с неизбежными сомнениями, понять нечто очень важное в христианстве. И, наверное, самую широкую известность англиканин Льюис стяжал, как ни странно, среди воцерковляющихся православных людей, особенно у молодежи. Почему? Замечательный ответ на этот вопрос дает в одном из своих интервью известнейший советский и российский переводчик, Наталья Леонидовна Трауберг: «Льюис обращается преимущественно к разуму. Неофитам это легче понять. Бывает, человек вроде бы уверовал во Христа, но не слишком горит верой. То есть разумом он все принимает, более того – испытывает своего рода интеллектуальный восторг, восхищается мудростью христианского учения – но на его реальной жизни это не слишком сказывается. Вот такие люди могут совершенно искренне увлечься книгами Льюиса, считая, что таким образом они постигают христианство. Впрочем, это всего лишь версия, а как там на самом деле… в каждом конкретном случае, видимо, своя причина».


Помимо всего прочего, Льюис, прежде всего, обращает свою проповедь к людям ищущим, еще находящимся в пути и не достигшим цели; говорит с теми, кто ему наиболее близок. Ведь и сам Льюис был таким ищущим человеком, неудовлетворенным тем положением, в котором пребывал. Вначале своего пути он довольно долго был атеистом, затем стал англиканином, незадолго же до смерти сблизился с католичеством… Поэтому одной из основных задач, которую писатель ставит перед собой, заключается в том, чтобы поместить читателя в некий «зал» «из которого двери открываются в несколько комнат». Под комнатами он подразумевает различные христианские традиции. Вместе с залом комнаты составляют единый дом — единое христианство. Жители этого дома в основном исповедуют единую веру, живут по единым правилам, они «по-настоящему близки друг другу — по духу, если не по доктрине». Льюис убежден, что «в центре каждой общины стоит что-то или Кто-то, Кто, вопреки всем расхождениям во мнениях, всем различиям в темпераменте, всем воспоминаниям о взаимных преследованиях, говорит одним и тем же голосом». Не вдаваясь в особенности аскетики, мистического опыта и догматики, которые громаднейшим образом отличаются между основными конфессиями, Льюис сосредотачивает внимание на главных категориях, наличествующих, как у православных, так у католиков и англикан. Его апологетическая деятельность деликатна и ненавязчива.


Интересно проследить за тем, как Льюис проходил этот полный терний и искушений путь, от атеизма до признания бытия Божиего, а также, каковы основные темы, проявившиеся в его творчестве. Человек энциклопедических знаний и пытливого ума, уверовав, он приложил много сил для изучения истории религий, в том числе первоисточников, прежде чем его христианские убеждения стали осмысленными и непоколебимыми. Сам он писал об этом так: «Я начал понемногу разбираться в сложном многообразии религий. Мне уже не требовалось просто обнаружить единственно верную религию среди тысяч заведомо ложных – мне нужно было понять, в какой точке религия достигает зрелости, каким образом осуществились чаяния язычников». Религиозный поиск писателя был долгим и непростым. Но сделанный выбор был уже однозначен: «Если вы христианин, вы не обязаны верить, что все остальные религии неверны от начала до конца. Если вы атеист, вам приходится верить, что в основе всех религий – одна гигантская ошибка. Если вы христианин, вы вольны думать, что все религии, в том числе самые странные, содержат хотя бы крупинку истины. Когда я был атеистом, я пытался убедить себя, что человечество в большинстве своем всегда заблуждалось в самом важном; став христианином, я обрел способность взглянуть на вещи с более либеральной точки зрения. Но, безусловно, христианин не сомневается, что всюду, где христианство расходится во взглядах с другими религиями, право оно, другие религии ошибаются. Как в арифметике, возможен лишь один правильный ответ на задачу, все остальные неверны; но некоторые из неверных ответов ближе к верному, чем другие».


К.С. Льюис много думал о сходстве и различии христианского вероучения с языческими религиями, в которых содержится концепция об умирающем и воскресающем боге. Он писал о природных религиях, которые видели образ такого бога в смене времен года, в умирающем и воскресающем зерне. Его мучил вопрос: «Быть может, таков и Христос?» И вот как на него ответил Льюис: «В определенном смысле Христос именно таков (с той разницей, что Адонис и Озирис жили неизвестно где и когда, а Он был казнен историческим лицом в сравнительно установленном году). Но если христианство произошло из тех религий, почему же зерно, упавшее в землю – всего лишь одна из наших притч? Религии этого рода весьма популярны, почему же наши первые учителя скрыли, что учат именно этому? Поневоле, кажется, что они и сами не знали, как близки к таким религиям. Почему единственная выжившая и поднявшаяся на неслыханные духовные высоты религия «умирающего бога» выпала на долю единственного народа, которому чужды были эти представления? Евангелия являют нам Человека, который «исполняя роль» умирающего бога, чрезвычайно далек от связанных с нею идей. По-видимому, на свете и впрямь случается то, чему учат природные религии, но случилось это там, где и не думали о них».


Льюис писал, что для выхода из этого мнимого противоречия необходимо понимать, что христиане не учат, что во Христе воплотился некий «бог вообще», а воплотился Единый Истинный Бог. «Он – не природный бог, а Бог природы: Он изобрел ее, придумал, сделал. Он владеет ею и бдит над ней. Теперь станет понятней, почему Христос и похож на умирающего бога, и не говорит о нем. Они похожи, потому что умирающие боги природных религий – Его изображение. Сходство их не поверхностно и не случайно: те боги родились через наше воображение от явлений природы, а явления природы испещряют природу, потому что они – Божьи. А понятия природной религии отсутствуют в учении Христовом и подводящем к нему иудаизме именно потому, что в них являет себя подлинник. Там, где есть Бог, нет Его тени; там, где Его нет, она есть».


И Клайв Стейплз Льюис предлагает своим читателям верить даже если весь мир будет говорить им обратное. Один из героев его сказки «Серебряное кресло» говорит колдунье, предоставившей ему «неоспоримые» доказательства того, что всего, во что он верил, не существует: «Все, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Поэтому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир таков, каким вы его описали».


Говоря о смерти, Льюис, оценивая весь ее ужас и неестественность для человеческой природы, тем не менее, пишет: «Это – спасение, ибо для падшего человека телесное бессмертие было бы ужасным. Если бы ничто не мешало нам прибавлять звено за звеном к цепям гордыни и похоти и класть камень к камню нашей чудовищной цивилизации, мы превратились бы из падших людей в истинных дьяволов, которых, быть может, и Богу не спасти. Люди должны свободно принять смерть, свободно склониться перед ней, испить ее до дна и обратить в мистическое умирание, сокровенную основу жизни». «Но лишь Тому, Кто разделил добровольно нашу невеселую жизнь; Тому, Кто мог бы не стать человеком и стал Единым Безгрешным, дано умереть совершеннои тем победить смерть. Он умер за насв самом прямом смысле слова, и поистине умер, ибо Он один поистине жил. Он, знавший изначально непрестанную и блаженную смерть послушания Отцу, принял во всей воле Своей, во всей полноте, столь ужасную для нас смерть тела. Предстательство – закон созданного Им мира, и потому смерть Его – наша смерть. Чудо Воплощения и Смерти Господней, не отрицая ничего, что мы знаем о природе, пишут комментарий к ней, и неразборчивый текст становится ясным».


О Воскресении Христа К.С. Льюис писал не только в философских трактатах, но и аллегорически, в форме его всемирно знаменитых сказок «Хроники Нарнии». Как он написал в первой, самой известной книге этой серии «Лев, колдунья и платяной шкаф», «когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле войдет тот, кто ни в чем не виноват, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается и сама смерть отступит перед ним».


О важности принятия для каждого человека добровольной жертвы Христа Спасителя Льюис пишет такими словами: «Самый первый шаг на этом пути – постараться забыть о себе. Ваше подлинное новое «я» (личное «Я» Христа, но и ваше, и ваше только потому, что оно – Его) не придет к вам до тех пор, пока вы стараетесь найти его. Оно придет, когда вы станете искать Христа. Принцип этот пронизывает всю жизнь. Отдайте себя – и вы обретете себя. Будете искать «себя» – и вашим уделом станут лишь ненависть, одиночество, отчаяние, гнев и гибель. Но если вы будете искать Христа, то найдете Его, и «все остальное приложится вам».
Литературное наследие К.С. Льюиса помогло многим людям стать христианами, так как он сам прошел мучительный и долгий путь от неверия к глубокой искренней вере. И сегодня в мире, как его иногда называют, «постхристианских ценностей» оно приобретает особую значимость, помогая людям уверовать в Христа.

 

Список использованной литературы

1. К. С. Льюис, «Хроники Нарнии», М.: Стрекоза-Пресс, 2006.
2. Большакова О. Хроники Льюиса. Газета «Новый Завет», 2004, № 08
3. Дашевский Г. Клайв Стейплз Льюис. Журнал «Weekend» , 2008. № 18 (64).
4. Карпентер Х. Джон Р. Р. Толкин – биография. Пер. с англ. А. Хромовой под ред. С. Лихачевой. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.
5. Курий С. Льюис, Нарния и распятый Лев. Журнал «Время Z», 2006, № 02.
6. Кошелев С. Клайв Стейплз Льюис и его «Страна чудес». Предисловие к книге «Хроники Нарнии» Льюис К. С.; Пер. с англ. - М.: СП " Космополис", 1991.
7. Кротов Я. Вступительная статья к романам К. С. Льюиса «За пределами безмолвной планеты» и «Пепеландра». Клайв Стейплз Льюис. Собрание сочинений в 8 томах. Том 3. За пределы безмолвной планеты. Пепеландра. Фонд имени Александра Меня, Библия для всех, 2003.
8. Мамаева Н.Н. Христианство и "Хроники Нарнии" К. С. Льюиса. Известия Уральского государственного университета, 1999, №13.
9. Олейник В. К. Жанр фэнтези в литературе ХХ века. Очерки истории зарубежной литературы ХХ века, Курган, 1996.
10. Остальцев А. Король фэнтези. Журнал «Личности № 1», Киев, 2006, № 1.
11. Пестерев В.А. История зарубежной литературы ХХ века. Волгоградский государственный университет, 2001.
12.Репьёва И. В. Сказочник Клайв Льюис. Учительская газета, 2004, № 09.
13. Трауберг Н. Л. Несколько слов о Льюисе. Льюис Клайв Стейплз. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты. М.: Республика, 1992.
14. Тюленев П. Сын Адама. Фантастика Клайва С. Льюиса. Журнал «Мир Фантастики», 2006, № 29.
15. Так же были использованы материалы сайта http://ru.wikipedia.org